Новая жизнь во Христе
Виолетта Слиж - История о духовном и физическом исцелении
Я всегда думала, что мне чудеса не нужны, жизнь сама по себе настолько
чудесна, что какие-то сверхъестественные явления излишни, моя вера не
требовала чудес. Но все-таки чудеса происходят. Чудо – это то, что я дышу,
живу, двигаюсь, работаю, ощущая себя орудием в Руках Творца, участвуя в акте
Творения мира, что каждый день приносит радость своей новизной и
предвкушением встречи с любимыми людьми, что мир вокруг меня прекрасен.
Чудо, что Бог вошел в мою жизнь и исцелил меня от страшной неизлечимой
болезни. Это чудо, что мы – не одиноки. Христос – всегда рядом, Он дает нам
силу жить.
Пустота жизни
Я – обыкновенный слабый, очень слабый человек. Но когда-то я думала о себе
иначе – как об очень сильной личности и в своей гордыне не замечала никого и
ничего. Я с детства очень любила лошадей. И работа с ними доставляла мне
огромное удовольствие. У меня было если не всё, то очень многое, во всяком
случае, всё, что мне хотелось: любимая интересная работа, приносящая славу,
деньги, захватывающие приключения, меня окружали многочисленные друзья и
поклонники. Всё, за что бы я ни взялась, у меня получалось. Жизнь
стремительно неслась куда-то вперед, в неизвестное, переливаясь всеми
цветами радуги. И казалось, что так будет всегда. А, в общем-то, моя жизнь
проходила в суете, и некогда было остановиться.
Но остановка все-таки произошла. В один из летних дней 1978 года (мне тогда
было 20 лет) во время тренировки тройка лошадей вышла из повиновения
наездникам. Лошади налетели на меня сзади. Ни я, ни моя лошадь не успели
даже глазом моргнуть, как меня затянуло под фаэтон и больше 400 м тащило по
ипподромной дорожке. Результатом такого происшествия были множественные
травмы черепа и позвоночника. Вот тогда-то и появилось у меня время подумать
о себе. Мое состояние казалось мне величайшей несправедливостью в мире.
Сменить профессию, бросить дело, которым я была очень увлечена, было
немыслимым. Тогда я серьезно задумалась о смысле жизни, о Боге. Однако
организм был молодой, и я выкарабкалась. Остановка закончилась. Жизнь
понеслась дальше. Но иногда меня охватывало ощущение пустоты и
бессодержательности этой жизни. Подсознательно я ощущала, что делаю что-то
не так – что всё равно в жизни пусто, и как бы я ни старалась заполнить эту
пустоту, у меня ничего не получалось.
Спустя год судьба забросила меня в Тбилиси. Однажды я зашла в католический
храм (это была одна из немногих действующих римско-католических церквей в
тогдашнем Советском Союзе) и ощутила покой и умиротворение. Тихая женщина с
добрыми глазами терпеливо рассказывала мне об истинах веры (сейчас,
вспоминая, я думаю, что она была монахиней какого-нибудь подпольного ордена,
тогда принадлежность к ордену не афишировалось, а за катехизацию можно было
уехать на «отдых» в далекие северные края). Но... Становиться на колени,
осенить себя крестным знамением... Все это казалось мне смешным
анахронизмом, литургия – интересным действом, не больше. «Церковь – удел
слабых людей. Мне она не нужна. Ведь Бог должен прежде всего быть в
сердце», – так думала я. Гордыня на позволила мне ощутить храм Домом Божиим.
Наверно, останься я в том городе надолго, я бы в конце концов что-то поняла.
Но пути Господни неисповедимы: случилось так, что оттуда мне пришлось уехать
в Харьков.
Хотя Церковь «мне была не нужна», в первый же день в Харькове я, методично
прочесав центр города, нашла костел. Очень обрадовалась, когда увидела
здание. Подойдя ближе, прочитала надпись: «Областная контора кинопроката».
От храма остались только стены... Дорога к этому храму растянулась на долгие
почти 12 лет. Бога внутри себя я обрела, но в одиночку, вне Церкви,
сохранить Его в себе невозможно.
Тем временем мое здоровье становилось все хуже и хуже. Через три года после
аварии у меня начались сильные головные боли и общая слабость. Два раза в
год я была вынуждена каждый раз больше месяца проводить в стационаре.
Лечение помогало лишь на некоторое время.
Спаси меня, Господи!
Прозрение наступило неожиданно для меня. В Кракове, в Марианской Церкви,
куда я зашла, чтобы посмотреть на знаменитый алтарь работы Вита Ствоша, о
котором я много слышала и мечтала когда-нибудь увидеть. Тогда я испытала
одно из самых сильных потрясений в своей жизни. В один миг я все поняла о
себе, глаза мои стали видеть... В тот день я не могла уйти из костела, была
там до самого вечера, молилась, впервые обращаясь к Христу как Господу. Мне
было очень больно узнать правду о себе.
Наверно, эти двенадцать лет были нужны мне, чтобы понять это, чтобы, дойдя
до края и упав почти на самое дно пропасти, закричать: «Господи! Я слабая и
грешная, но спаси меня! Освободи меня от себя самой! Я не могу без Тебя!».
Когда пустота дошла до предела, когда казалось, что жизнь уже совершенно
невыносима, в Харькове открылся костел. И 8 мая 1991 года я впервые
переступила его порог. Но гордыни во мне еще было столько, что руки и ноги
мои были деревянными, колени не гнулись. Святое причастие казалось странным
обрядом. Но... Я молилась перед Пресвятыми Дарами и тогда ноги сами
сгибались, и я опускалась перед сокрытым Иисусом на колени. Трудно передать
свои чувства в той молитве, но самым главным было ощущение огромной Любви.
Эта молитва продолжается до сих пор, она не прекращается ни на минуту: где
бы я ни находилась – на работе, в поезде, в городском транспорте, в лесу –
везде – я всегда стою на коленях перед Пресвятыми Дарами. С молитвой
наконец-то пришло понимание, что «ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь
пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин 6,56). 29 мая 1991 г. я приняла первое
Причастие. С содроганием и благоговением я подходила к Нему, сознавая, что
недостойна этого, но в то же время отдавая себе отчет, что иначе я уже не
могу жить.
Летом 1995 года, когда мне было 38 лет, врачи поставили диагноз – рассеянный
склероз.
Преддверие ночи жизни... Для меня наступило такое время, когда казалось, что
наступает конец. Сила боли достигла апогея. Я уже не выдерживала. Жизнь
стала ненужной, непонятной жестокой обязанностью. Мрачные перспективы –
слепота, глухота, потеря подвижности конечностей – перестали быть
отдаленными, все это было уже очень близко. Раньше мне казалось, что я
выдержу любые испытания. Какое заблуждение! Этого я уже не выдерживала.
Хотелось разом, побыстрее, покончить все счеты с жизнью, не ожидая того
момента, когда болезнь окончательно победит меня. Себя я ощущала обузой для
близких, грузом на ногах, мешающим им идти вперед, заниматься более важными
и интересными делами. Я была выброшена на обочину жизни... Извечный вопрос –
быть или не быть? Но жизнь человека – не его собственность. Это – дар,
который дается, чтобы человек реализовал себя, даже в страдании, ведь
страдания и смерть – это тоже часть жизни. И надо пройти весь путь до конца,
не отбрасывая в пренебрежении этот дар, не отрезая себе дорогу к Спасению.
Пламя страдания очищает душу, выжигает все наносное, грязное, оставляя
только то, что есть в нас вечное, непреходящее – Образ Божий, делая нас
собой. Со-страдание подводит нас близко к Христу. (Однажды в больнице меня
поразили слова женщины, с которой я лежала в одной палате. На вопрос другой
женщины: «Ну, где же этот Бог, почему Он допускает такие страдания, такую
жизнь?!», – она ответила: «А если б иначе, мы бы вообще о Боге и не
вспоминали!»)
Борьба с отчаянием
Утешение было только в одном: в крестных муках Христа. Его распятие
постоянно было у меня перед внутренним взором. Свои страдания я соединяла с
Его. Тогда я еще не до конца поняла, что в этом была моя гордыня, что нужно
попросить об исцелении. Но мне не приходило в голову, что выздоровление
возможно, ведь врачи сказали, что болезнь неизлечима, а в чудеса я, очень
прагматичный и рациональный человек, не верила: время чудес было при земной
жизни Христа. Раз в неделю приезжал отец Мирослав и привозил Иисуса,
сокрытого в хлебе. Причастие давало силы не отчаяться окончательно,
продержаться еще какое-то время...
В один из долгих вечеров я прочла в Священном Писании: «Пойдем и возвратимся
к Господу! Ибо Он уязвил нас – и Он исцелит нас, поразил нас – и перевяжет
наши раны. Оживит нас через два дня, в третий день восставит нас, и мы будем
жить пред лицем Его» (Ос, 6,1-2). И впереди забрезжил свет...
Стояла ясная поздняя осень. Наступили первые холода. Небеса были
прозрачно-синими, бездонными. Я смотрела в небо, и мне казалось, что я
взлетаю вверх, в эту синеву. С каштанов облетали последние листья, которые
восхитительно шуршали под ногами (еще двигающимися!)... В лесу возле моего
дома сохранилась полянка с ярко-изумрудной зеленью. Это было удивительно:
среди бурых сухих листьев и травы наткнуться на кусочек весны – сочная трава
и маленькие фиолетовые цветочки. Я думала: «Наверно, я уже никогда не увижу
весны, если Ты, Господи, даешь мне ее в конце осени...» Но почему-то во мне
уже не было страха. Я обрела покой.
Победа в Крови Христовой
В последний четверг ноября ко мне приехали отец Мирослав с Таней, Стасом,
Гилбертом (прихожане римско-католического храма Успения Пресвятой Девы
Марии) и еще – Лена, Марина и Миша (из протестантской Харьковской
христианской церкви), которых я впервые увидела в тот вечер. Отец Мирослав
спросил меня:
– Ты хочешь быть здоровой?
– Да, – ответила я, – но это невозможно, ведь болезнь неизлечима.
– Бог – Господь всего. В Его власти дать тебе здоровье!
– Ты веришь, что Иисус любит тебя и не хочет твоих страданий? – спросила
Лена.
– Верю.
И началась работа. Мне сейчас трудно описать эту молитву, ведь я не видела
действа со стороны. Мне трудно описать и свои внутренние ощущения, потому
что все это было потрясением для меня. Но попытаюсь все-таки нарисовать
бледную схему того, что произошло в последующие два часа.
– Господи, Ты сказал, что если двое или трое соберутся в Твое имя, то Ты
среди них. Будь с нами, Иисусе Христе!
– Иисус, я верю, что Ты – Живой, Воскресший, и сейчас действуешь точно так
же, как и 2000 лет назад! Пошли Своего Духа, Духа исцеления!
В какое-то мгновение моя маленькая комната расширилась и стала огромной. Я
видела множество людей, не семь человек, а тысячи, обращенных в молитве к
Господу. И Иисус пришел! Он был таким, как на образе, явленном блаженной
Фаустине Ковальской – Иисусом Милосердным. Из Его пробитых рук сочилась
Кровь, она наполняла Его ладони. Он дотронулся до моей головы (ощутив
прикосновение, меня охватила сумасшедшая радость), Кровь просочилась в меня,
омыла головной мозг и полилась дальше, вниз; все лишнее, что встречалось на
пути потока, просто-напросто растворялось. «Они омыли одежды свои и убелили
одежды свои Кровию Агнца» (Откр 7,14). «Встань, возьми постель твою, и иди в
дом твой» (Мк 2,11). Кожа на руках и ногах снова стала чувствительной,
позвоночник обрел природные изгибы, он стал таким, каким задумал его Господь
при сотворении человека. Дышалось свободно и легко.
Левая нога, которая была короче на 1 см, на глазах у всех стала такой же
длины, как правая. Чудо свершилось! Аллилуйя! Наши голоса слились в песне:
«Все совершил Он! Дал нам победу! Дьявол побежден, и смерть не властвует
теперь! Иисус – Господь наш! О Аллилуйя!»
Через неделю меня обследовали врачи. Все системы органов были в норме. Как у
здорового человека.
Освобождена для служения
Я уверена, что Иисус исцелил меня не только для меня самой. Он освободил
меня для служения Ему. На следующий день после исцеления в Харьков вернулась
моя близкая подруга Ира, которая была в Варшаве на стажировке в редакции
польской версии журнала «Слово с нами». Сейчас, четыре года спустя, около
двух тысяч читателей получает наш журнал на русском и украинском языках по
всей Украине и во многих уголках бывшего Советского Союза.
Несколько лет тому назад, размышляя над притчей о расслабленном (см. Мк
2,1-12), я подумала, что если меня надо будет принести к Иисусу, то найдется
не четверо близких друзей, а гораздо больше. Я благодарна всем, кто помог
обрести мне веру во Христа Воскресшего: всем ближним, знакомым и незнакомым,
молившимся и «раскрывшим кровлю» (Мк 2,4) не только в Украине, но и в
России, Польше, Испании, Швеции, и везде, куда могла занести их судьба.
Господи, я уже не принадлежу себе. Моя жизнь – Твоя жизнь, ведь свою жизнь я
уже прожила, а новая, которую Ты дал мне, полностью принадлежит Тебе.
