Ура Иисусу

Освобожденная

CMEРTb И ЖИЗНЬ КАРЛЫ ФЭЙ ТАКЕР

Это рассказ о том, как Бог может изменять каменное человеческое сердце, о том, как грешница и блудница вперед многих вошла в Царствие Божие, как неисповедимы пути Господни и как молодая женщина заставила заговорить о себе сотни миллионов людей, обретя жизнь у самого порога смерти.

К половине восьмого вечера все было кончено. Специально приглашенный врач после положенного осмотра сухо констатировал смерть. Безжизненное тело темноволосой женщины лежало, все еще пристегнутое толстыми кожаными ремнями к каталке в небольшой облицованной кафелем комнате с глухими стенами и двумя проемами наподобие окон, снабженных специальными стеклами, прозрачными лишь с одной стороны. Люди, которые стояли за ними, наблюдая за тем, как постепенно наступает смерть, начали потихоньку расходиться... Так 3 февраля 1998 года был приведен в исполнение смертный приговор тридцативосьмилетней уроженке Техаса Карле Фэй Такер, вынесенный за убийство, совершенное ею четырнадцатью годами ранее.

Стены специального блока техасской тюрьмы в маленьком городке Хантсвилле, печально известном всей Америке как место, где совершается большая часть всех казней в стране, не пропускали звуков снаружи. Сюда не долетал гул тысячной толпы, собравшейся у стен тюрьмы в это время. Репортеры и телевизионщики, противники и сторонники смертной казни, сопереживающие, молящиеся, любопытствующие и просто туристы...

Маленький городок просто бурлил от все прибывающих гостей, а мотели и рестораны набивались до отказа самым разношерстным людом. По всему было видно, что происходит нечто особенное. Действительно, в эти несколько часов вся Америка застыла у экранов телевизоров в ожидании развязки этой драмы, а на следующее утро все газеты опубликовали на первых полосах большие портреты улыбающейся Карлы. Что привлекло такое внимание к этой казни — в общемто, довольно обыденному в Америке делу, — и к этой женщине?

За ответом следует вернуться на десятки лет раньше — в год 1959, когда в семье, живущей на окраине Хьюстона, родилась миловидная девчушка по имени Карла.

НЕБЕЗОБЛАЧНОЕ ДЕТСТВО

“Маленькой девочкой я еще понимала, что мы живем семьей”, — вспоминала Карла. Но это светлое время, запомнившееся ей радостями купания и рыбалки в теплом заливе, длилось недолго. Родители непрерывно ссорились и даже несколько раз разводились. Вместе с миром в семье катилась под откос и жизнь Карлы. Первый раз она попробовала наркотики, когда ей не было еще восьми лет. С отцом отношений не было практически никаких, особенно после того, как она узнала от матери, что та не уверена, кому именно обязана беременностью... Надо сказать, что он отвечал взаимностью.

В 13 лет она начала разъезжать по стране с рок-группой Аллман Бразерз Бэнд и основательно подсела на кокаин. В седьмом классе Карла была с треском исключена из школы. В это же время ее родители окончательно развелись, и она предпочла жить со своей матерью Кэролин Мур, которая стала для нее не только единственным человеком, которому она знала, что была небезразлична, но и кому хотела подражать буквально во всем. Подражать, несмотря на внутренний протест против дикого и распутного образа жизни, который та вела, несмотря на смятение и боль в душе. “Я раньше винила мать в том, что произошло со мной, — писала она в прошении о помиловании. — Она сформировала мое отношение к жизни и к людям, и стала причиной самой сильной боли и разочарования. Я часто спрашивала себя, почему мама упорно не понимала, что она делает со мной”...

!!!!! Когда ей исполнилось 14 лет, мать привезла Карлу в компанию мужчин, чтобы обучить ремеслу девушки по вызову. Желание угодить матери и “не подкачать” в ее глазах взяло верх над естественными робостью и страхом, и Карла, пройдя “школу” изощренного секса, начала, как и мать, карьеру проститутки. “Я была приучена к условиям того мира, в котором моя мать жила и воспитывала меня в годы, когда я была наибольее впечатлительной... предоставленная самой себе, среди наркотиков, злобы и страха, — вспоминала она в тюрьме. — Это было нормой жизни у людей, среди которых я находилась”.

Дорогой в никуда

Когда Карле стукнуло 16, она встретила Стива Гриффита, а еще через год они поженились. В статье, которую газета “Хьюстон Кроникл” опубликовала в день казни, он так описывал их взаимоотношения: “Мне было 19, я не вылезал из седла мотоцикла марки Харли-Дэвидсон, работал шесть месяцев в году и был уверен, что мир вокруг создан исключительно для меня... Мы ладили довольно неплохо, хотя часто пускали в ход кулаки для выяснения отношений. Ни один мужчина не наносил мне таких сильных ударов, как она. Во время потасовок в баре мне не приходилось опасаться ударов в спину — она защищала мои тылы. Лихая была женщина”...

Семейная пара развлекалась коллекционированием оружия, времяпровож-дением в компании байкеров и игрой в американский футбол без защитных доспехов. При этом Карла была, по его мнению, хорошей хозяйкой — убирала дом, готовила еду и вовремя отправляла мужа на работу, а еще была удивительно красива, даже когда еле держалась на ногах под действием наркотиков. Когда она объявила, что покидает его, чтобы, по ее словам, как-то разобраться со своими “дикими наклонностями”, он всерьез испугался, что может произойти наихудшее. “Когда мы разошлись, — вспоминал он, — я сказал друзьям, что или ее убьют, или она прикончит кого-нибудь”. Слова эти оказались пророческими.

11 июня 1983 года Карла со своей сестрой и друзьями решили основательно отметить день рождения сестры. Растягивая удовольствие, с пятницы до воскресенья они заперлись в квартире, где кололи героин, курили травку и баловались прочими снадобьями.

Ранним утром 13 июня двадцатитрехлетняя Карла Фэй Такер вместе со своим приятелем Дэниелом Гар-реттом, находясь под действием коктейля из метадона, валиума, героина, марихуаны, рома и текилы, решительно направилась в квартиру Джерри Дина, мужа Шоны Дин — лучшей подруги Карлы, которая незадолго до того после жестоких побоев ушла от мужа. План состоял в том, чтобы проникнуть внутрь и украсть мотоцикл Дина. По дороге вспоминали старые обиды — Джерри как-то вкатил свой мотоцикл прямо в гостиную к Карле, перепачкав маслом ковер, а потом разбил вдребезги единственный мамин портрет. Открыв двери ключом, который Карла вытащила когда-то из кармана брюк Джерри во время стирки, они бесшумно проникли в квартиру, уверенные в том, что хозяина дома нет. Карла прекрасно ориентировалась в доме — ведь она жила раньше с Динами довольно долго.

Но с самого начала все пошло не так, как планировалось. Хозяин оказался дома — он мирно посапывал на матрасе посреди спальни. Спросонья, но все же узнав в темноте подругу жены, Джерри начал бормотать что-то о том, что он ничего против Шоны не имеет, что можно все устроить и тому подобное, когда к нему подскочил Гарретт с молотком в руке. С этого момента события начали развиваться стремительно.

Карла сцепилась в драке с хозяином дома, но ее приятель нанес несколько ударов ему по голове. Карла включила свет, чтобы лучше видеть происходящее. Тело Дина осело, и из горла послышалось странное бульканье. Стремясь остановить этот звук, она схватила валявшуюся неподалеку кирку и добила его несколькими сокрушительными ударами в спину. В этом ей помогал и Гарретт.

Но неожиданности продолжались. Внезапно Карла обнаружила, что в углу под кучей одеял кто-то шевелится. Это оказалась Дебра Торнтон, которая, поссорившись с мужем, отправилась на вечеринку, где и познакомилась с Дином. Возбужденная наркотиками и только что совершенным убийством, Карла обрушила на нее град ударов. Каждый раз, когда железо вонзалась в плоть, она испытывала нечто вроде сексуального удовольствия. “Да, я испытывала удовольствие от насилия, — говорила она в телеинтервью, вспоминая эти события, — меня очень привлекали дикие и безумные выходки, которые стали частью меня в попытке соответствовать и быть принятой теми, с кем приходилось общаться”. Нанеся обоим жертвам более 20 колотых ран и оставив кирку торчать у Дебры в груди, грабители выбрались из квартиры.

Позже Карлу не раз спрашивали, испытывала ли она сразу после содеянного чувство вины. “Нет, — отвечала она. — Мы даже не покинули город; я не только не чувствовала вины, но и гордилась тем, что наконец показала приятелям, на что способна. Едва ли я смогу объяснить это кому-то, кроме себя, но в той ненормальной жизни, которую я вела, произошедшее просто не казалось мне реальным...”

Чуть больше, чем через месяц оба преступника были арестованы. Последовавший вскоре суд приговорил обоих к смертной казни. Гарретт, не дождавшись казни, умер в тюрьме в 1993 году от приступа печени.

И ПОЗНАЕТЕ ИСТИНУ

Это произошло через три месяца после того, как Карла оказалась за решеткой. В Хьюстонской окружной тюрьме христианами было организовано служение благовестия и кукольный спектакль. Последнее особенно привлекло обитателей блока, где содержалась Карла, так что все ушли на спектакль. Не желая одна сидеть в камере, пошла и Карла в надежде пообщаться с новыми людьми. “За все время, пока была там, я не проронила ни слова и даже ни на кого не взглянула. — вспоминала она. — Но, когда шла назад в камеру, вдруг ощутила, что что-то как бы снизошло на меня. Поддавшись внезапному порыву, я схватила и спрятала попавшуюся под руки Библию”. Карла никогда не посещала церковь ни на воле, ни тем более здесь, в тюрьме. Она просто не знала, что Библии дают бесплатно тем заключенным, которые в них нуждаются.

Придя в камеру, исполненная гордости за удачную кражу, она забилась в дальний угол камеры, чтобы ее не увидели с Библией в руках и не приняли это за проявление слабости, она достала свою добычу и начала читать... Она не знала тогда, что именно читает, вернее, даже не успела осознать это, как вдруг обнаружила, что стоит посреди камеры на коленях и, обливаясь слезами в молитве, просит у Бога прощения. “Когда я сделала это, вся непосильная тяжесть реальности произошедшего обрушилась на меня. В ту ночь я впервые осознала со всей убийственной отчетливостью, что я сделала. Впервые за много лет я заплакала тогда, и по сей день слезы являются частью моей жизни”, — писала Карла спустя четырнадцать лет.

Удивительные перемены начали происходить в ней. Хладнокровная убийца, начисто отрицавшая вначале свою вину, Карла превратилась в полную раскаяния и эмоциональную женщину с тихим и проникновенным голосом. На суде она полностью признала свою вину в обоих совершенных убийствах, а в последнем слове перед оглашением приговора сказала, что, даже если ее саму зарубить киркой, этого будет недостаточно, чтобы искупить ее вину.

“Я пыталась делать добро все эти четырнадцать лет не потому, что оказалась в тюрьме, но поскольку мой Бог ожидает этого от меня, — напишет она позже. — Я научилась распознавать добро и зло и призвана держаться хорошего”.

Карла попыталась связаться с родственниками жертв своего преступления, чтобы хоть в какой-то мере воздать добром за причиненное зло. Работая в тюрьме, она начала собирать деньги на учебу осиротевшему сыну Дебры, но тот отказался принять их.

А еще она старалась говорить как можно больше окружавшим ее людям о чудном Господе, Который был так милостив к ней. Карла рассказывала о Пути, Истине и Жизни заключенным в своей тюрьме и за ее пределами, ведя переписку со многими людьми в разных уголках Америки. Она выступала с протестами против абортов и эвтаназии, говорила, что мечтает любить, иметь семью и растить детей...

Удивительные перемены, происходившие в Карле, естественно, не могли остаться незамеченными для окружающих. Но реакция у людей была разная.

Друзья и враги

“Что касается обращения Такер к религии, я готов принять, что оно действительно имело место, но не понимаю, что это может менять, — писал в одном из репортажей корреспондент Би-Би-Си. — Когда человек оказывается в тюрьме, да еще и приговоренным к смерти, его жизнь действительно очень меняется. Появляется много времени, почти ничего не отвлекает от размышлений о своей жизни. Каждый контакт с внешним миром оставляет глубокие впечатления... К тому же, религия может послужить причиной смягчения наказания, поэтому неудивительно, что многие приговоренные выбирают этот путь”. Видимо, примерно так же думали и члены Совета штата по решениям о помиловании, проголосовав со счетом 16-0 при двух воздержавшихся против отсрочки смертного приговора для Карлы.

Однако те, кто лучше знал ее, были другого мнения. “То, что должно произойти, будет просто местью, которая не имеет смысла. Перед нами не та женщина, которая совершила те страшные убийства”, — эти слова принадлежат директору крупнейшей христианской вещательной сети Си-Би-Эн, евангелисту и бывшему кандидату в президенты США Пэту Робертсону. При этом он, кстати, всегда высказывался за смертную казнь.

Рич Сизик, политический аналитик Национальной Евангельской Ассоциации США, утверждал, что казнь Такер спровоцировала волну “морального протеста” в среде евангельских христиан, лояльных к высшей мере наказания именно потому, что “глубокие духовные изменения в этой женщине были так очевидны”. Должен ли тот, кто во Христе стал новым творением, для кого “старое прошло и теперь все новое” (2 Кор. 5:17), живя в христианском обществе, сполна

платить по счетам старой жизни? Здесь этот богословский вопрос, кажется, приобрел сильный практический оттенок. Не только Робертсон — многие лидеры консервативного толка встали на ее защиту.

С призывами о снисходительности в деле Карлы к руководству страны обратились Папа Иоанн Павел II, премьер-министр Италии Романо Проди, инспектор ООН по исполнению наказаний Валли Бакре Ндиай и даже... брат убитой Дебрь Торнтон, Рон Карсон. Последний, став близким свидетелем того, что произошло с убийцей его сестры, сам обратился ко Христу.

Естественно, просила о смягчении приговора и сама Карла. “Я прошу Вас позволить мне расплатиться с обществом, помогая другим людям и способствуя предотвращению преступлений и самоубийств, — писала она в письме Джорджу Бушу Младшему, бывшему в то время губернатором Техаса (см. вставку с. 28). — Я не могу вернуть отобранные мною жизни. Но я могу сейчас, если мне будет позволено, помочь спасать жизни. Это единственная реальная компенсация, какую я могу дать, и я хочу делать это любыми способами”.

В конце концов, считала она, Сам Спаситель молил Отца о том, чтобы от века уготованная чаша миновала Его... В решении своего вопроса Карла надеялась лишь на волю Бога и готова была с радостью принять любой исход дела.

Но в ней струилась и бурлила Жизнь, и та радость, которую излучало все ее существо, желала постоянно изливаться на ближних. Реки воды живой, бравшие начало в ее сердце, ощутимо омывали всех, кто оказывался в пределах досягаемости. Одних они окатывали с ног до головы душем ледяных брызг. Видавший виды Ларри Кинг, один из самых высокооплачиваемых журналистов на планете, когда беседовал с Карлой буквально за несколько дней до ее казни в своей передаче на телеканале Си-Эн-Эн, был откровенно обескуражен и поставлен в тупик ее ответами. Элегантно сформулированные вопросы и профессиональный напор на этот раз спасовали перед по-детски простым свидетельством о Христе. Ожидаемого сенсационного интервью с привкусом смерти не получилось (см. вставку с. 26).

Других эти потоки увлекали в водоворот ответной любви. Дана Браун, который нес миссионерское служение в тюрьме, где содержалась Карла, писал: “Я никогда не встречал женщины и вообще человека, подобного Карле. С первого момента, как я встретил ее, я постоянно ощущал окружающее ее присутствие Божие”. Вскоре Дана признался в своих чувствах к ней, и они поженились в 1995 году... через доверенных лиц, потому что по законам смертники не имеют права участвовать в подобных церемониях. Это был удивительный брак. Супруги виделись часто, но были всегда разделены прозрачной стеной из пуленепробиваемого стекла.

Итак, Карла радовалась жизни, которую она так внезапно обрела здесь, у порога смерти. Она сознавала, что горячо любима своим Господом и своим мужем, проводила время в молитвах и размышлении, лелеяла мечту когда-то иметь ребенка, посвятить ему свою жизнь, служить таким же потерянным людям, какой когда-то была она, много писала... Но роковая дата казни — 3 февраля 1998 года — неотступно приближалась.

ПОСЛЕДНИЕ ЧАСЫ

Почти полторы тысячи демонстрантов, тех, кто за и тех, кто против смертной казни, вместе с полутора тысячами репортерами и телевизионщиками наполнили маленький городок Хантсвилль за несколько дней до намеченной казни Карлы Фэй Такер. К полудню 3 февраля уже были взяты все возможные интервью, подобраны ракурсы съемок, собраны все необходимые факты. Пресса с кинофототехникой и демонстранты с плакатами наперевес, заняв исходные позиции вокруг здания тюрьмы, несколько заскучали в ожидании половины седьмого вечера — времени, на которое была назначена процедура исполнения приговора.

Местные жители уже привыкли к этому явлению, тем более, что со времени, когда в Техасе была вновь введена смертная казнь, ушедшие вперед технологии и гуманность общества заменили “старый добрый” электрический стул смертельной инъекцией. Во время приведения приговора в исполнение уже не тускнеют лампочки в домах местных жителей, и удушливая волна запаха горелых волос больше не окутывает здание тюрьмы. Вместо этого — больничного типа каталка, куда ремнями пристегивают обреченного, стерильно чистые простыни и шприц с мутноватой жидкостью. Ни дыма, ни предсмертных конвульсий жертвы — все проходит спокойно и быстро — для наступления смерти нужно всего 18—20 секунд. Среди тридцати церквей, существующих в Хантсвилле, ни одна община никогда не собиралась для служения во время казни. Однако 3 февраля 5:30 вечера, когда Карлу Фэй пристегивали к каталке, прихожане церкви Св. Стефана вместе с братьями и сестрами из других церквей собрались для молитвы. Эта служба не была выражением протеста или одобрения смертной казни — просто люди просили Бога о том, кто умирал, о тех, кто уже был мертв и о тех, кого они оставляли здесь, на земле.

В самой тюрьме тоже собирались люди. Места у полупрозрачных окон комнаты, где совершается казнь, занимали приглашенные официальные лица, а также родственники пострадавших и преступника. Инвалидная коляска овдовевшего мужа Дебры была припаркована у самого стекла. В ожидании, он нервно поглядывал на часы. “Об этом моменте я молился много лет, — говорил он репортерам у входа в тюрьму. — Нам приходилось все это время мириться с тем, что это чудовище торчит у нас перед глазами”.

Только к половине шестого пришел официальный ответ от губернатора Джорджа Буша о последнем снисхождении для Карлы — 30-дневной отсрочке казни. Буш ответил отказом (см. вставку). До этого таким же отказом увенчались прошения Карлы о замене смертной казни пожизненным заключением, о смягчении приговора и дважды — об отмене казни. Только после прочтения официальной бумаги начались технические приготовления.

...В приходе Св. Стефана диакон, который обычно проводил воскресные библейские занятия в тюрьме, вслух читал из четвертой главы Бытия историю Каина: “У дверей грех лежит... Разве я сторож брату моему?.. Голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли... Наказание мое больше, нежели снести можно... И сделал Господь [Бог] Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его”.

Те, кто собрался у стен тюрьмы, тоже вспоминали первого братоубийцу. “Руки прочь от Каина!”, — было написано на плакате по одну сторону толпы. “Зачем вам инъекция, используйте кирку!”, — взывал плакат напротив.

После книги Бытие молодой человек, работающий тюремным охранником, прочитал отрывок из 23 главы Луки о преступнике, распятом рядом с Иисусом. “Если Ты Христос, спаси Себя и нас... Мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли... Ныне же будешь со Мною в раю”.

...За спиной мужа Дебры стоял ее брат Рон и, не мигая, глядел на происходящие за стеклом приготовления. Неисповедимы пути Господни. Смерть сестры открыла для него путь к обретению мира в Иисусе. Если бы не это, он до сих пор был бы в плену злости и горечи от потери четырнадцатилетней давности, которые испытывают другие члены семьи. Теперь они с ним даже не разговаривают, сказал он репортерам. “Я могу их понять. Не понимаю только, как они собираются жить с этой болью, которая навсегда останется с ними”.

...Пожилой офицер в отставке, когда-то занимавшийся рассмотрением прошений заключенных о пересмотре дел, пригласил общину церкви Св. Стефана к молитве. Люди молились об искреннем раскаянии Карлы Фэй, о ее крепком уповании на Христа, за вечный покой для ее жертв, за прощение в сердцах для членов их семей, за охранников, готовящих Карлу к казни, за капеллана Джима Брэззила, который находился рядом с ней до конца, за судей, адвокатов и присяжных, за комиссию по пересмотру дел, за губернатора. За тех, кто проводит казнь.

В 6:25 с грациозностью и легкостью гимнастки Карла вспрыгнула на каталку и произнесла молитву: “Господи, помоги им легко найти мои вены”. Когда ремни крепко обвили ее тело, она повернула голову к полупрозрачному окну и произнесла свои последние слова:

“Я хотела бы сказать всем вам — семье Дебры Торнтон и семье Джерри Дина, — что мне очень жаль, и я прошу у вас прощенья. Я надеюсь, что вместе с тем, что здесь произойдет, Бог даст вам мир. Начальник Баггетт, спасибо вам за все, что вы для меня сделали”. “Милый, я очень люблю тебя, — сказала она мужу. — Рон, обними за меня Пегги. Все были так добры ко мне. Я , так вас всех люблю. Сейчас я встречусь лицом к лицу с Иисусом. Я снова увижу вас всех, когда вы попадете туда. Я буду вас ждать...” Потом, проведя языком по пересохшим губам, она расслабленно закрыла глаза и начала тихонько напевать себе что-то под нос в ожидании начала смертельной процедуры.

Когда из подсоединенных к ее венам систем в кровь начал поступать тиопентал натрия, Карла погрузилась в глубокий сон. Последовавший за этим хлорид калия прекратил работу сердца, а введенный в конце бромид панкурония остановил дыхание. Меньше чем через минуту Карла была мертва, и ее душа отлетела к Господу, Которого она так любила и Которого смогла найти лишь здесь, на краю своей гибели.

В статье использованы материалы американской прессы

ИНТЕРВЬЮ с Ларри Кингом

“Радость в Господе”

Отрывки из интервью Карлы Фэй Такер в передаче “Ларри Кинг в прямом эфире" на канале Си-Эн-Эн 14 января 1998 года, за 20 дней до ее смерти

ЛАРРИ КИНГ: Скажите, в преддверии казни становится ли вам с каждым днем хуже?

КАРЛА ФЭЙ ТАКЕР: Нет. Пожалуй, с каждым днем становится все более захватывающе.

К.: Интересный выбор слов, Карла... Что именно захватывающе?

Т.: Видеть, как Бог все открывает. Каждый день возникает что-то новое, и так захватывающе быть частью этого, видеть, как то, что происходит с тобой, затрагивает множество людей. Какое благословение быть частью Божьего плана.

К.: Вы были рассержены на Бога, что Он не позволил вам найти Его до этих убийств?

Т.: Я, безусловно, спрашивала Его об этом. И сейчас спрашиваю: “Почему такие вещи должны происходить с человеком,чтобы он познал Тебя, Господи”? И я просто верю в Его всевластие и в то, что Он знает, что делает.

К.: Вы просите о смягчении приговора, Ваши шансы на успех минимальны, однако вы сохраняете оптимизм.Почему?

Т.: Поскольку надежда моя — на Господа. Я твердо убеждена в том, что у Него есть для всего цель. Если в Его замыслах, что моя жизнь должна продолжиться, Он изменит сердца губернатора и комиссии по пересмотру дел. Он поможет им увидеть, что можно сделать, смягчив приговор.

К.: А если они не изменят приговора, не породит ли это сомнения в вашей вере?

T.: Нет.

К.: И вы войдете в ту комнату? Мужественно?

Т.: Я войду туда, продолжая говорить о любви Божией. Если Он позволит этому случиться, значит это правильно. Он уже спас мою жизнь. И по Своей милости дал мне еще один шанс, который я не заслуживала. Поэтому, что бы Он ни захотел сделать сейчас с моей жизнью, я пойду с Ним, куда Он укажет. Я просто благодарна за то, что получила этот шанс.

К.: Как вы готовитесь к моменту, когда вас, возможно, уже не будет здесь?

Т.: Милостью Божией я знаю, что в любом случае Бог пройдет со мной через все, и я смогу с этим справиться. Никто в этом мире не освобожден от бед и страданий. Есть люди, которых смерть окружает ежедневно со всех сторон. Как они справляются с этим? Я делаю это по благодати Божией, поскольку знаю, что Он идет радом со мной и что это не последняя моя остановка, понимаете? И мое сердце готово к уходу. Когда я думаю, о чем просил Иисус, перед тем, как идти на крест, а Он просил Бога пронести чашу, и если Он мог просить об этом, я тоже не должна стыдиться такой просьбы. Мне бы хотелось иметь возможность жить дальше. Во мне есть много любви, много. Иисус дал ее мне. Вокруг есть множество людей, которые не чувствуют себя любимыми, но которым нужно знать, что они любимы. Они достойны любви. И я могу дать это. Я хочу быть с моим мужем, понимаете? Я хочу, чтобы мы с ним могли благовествовать вместе.

Фактически я могу делать это прямо отсюда, и я могу и буду делать это всегда, каждый день, независимо от того, когда я покину эту землю, но мне не стыдно сказать, да, я бы хотела жить дальше и делиться с людьми этой любовью.

K.: Итак, вы не унываете.

Т.: Нет.

К.: Вы должны объяснить мне немного подробнее... Это же не может быть просто Бог?

Т.: Может. Это называется радость в Господе. Если вы сделали что-то такое, как сделала я, так, как это сделала я, и вас простили, вас любят, то это очень меняет вас. Я испытала подлинную любовь и знаю, что это такое. Я знаю, что такое прощение. Я приняла то, что Иисус сделал на кресте. Когда я уйду отсюда, я уйду, чтобы вечно пребывать с Ним.

По материалам журнала "Христианство"